Антология «Литературная матрица. Россия глазами иностранцев» проливает свет на многие стереотипы европейцев о русских.
Вышла в свет антология «Литературная матрица. Россия глазами иностранцев» — 400 страниц дипломатических депеш, отчетов, писем, записок и воспоминаний иностранцев, побывавших в России в XVII-XVIII веках. Документы собраны под одной обложкой ученым Пушкинского Дома Дамиром Соловьевым. Немалую часть из своих 82 прожитых лет Дамир Васильевич посвятил изучению архивных материалов, большей частью труднодоступных исследователям.
А теперь и мы, читатели,
можем приобщиться к тайнам мадридского (и не только!) двора. Откуда там этот пещерный стереотип о медведях, гуляющих у нас по улицам среди бела дня, о нескончаемых зимах, угрюмых лицах и поголовном пьянстве?
Пристрастие русского народа к выпивке не обошел вниманием ни один из мемуаристов «Матрицы». И в таком контексте они пишут об этом, будто ничем иным наши предки и не занимались — не строили городов, не спускали на воду кораблей, не учились в университетах, не побеждали в войнах. Вчитаемся.
«Из всех наций земли русская, по мнению многих, более других склонна к излишествам пития, — пишет в 1615 году Ян Данкерт, голландский дипломат и врач. — Излишества сии таковы, что великое число их скоропостижно умирает. Подобное весьма часто случается среди простого народа, который каждый день заходит в место, именуемое кабаком, где продается водка, мед, пиво. Когда истратит все деньги, то оставляет в залог одежу и снова пьет. Отдают и шапку, и сапоги, и рубашку и возвращаются домой нагие: Это относится и к людям почтенным и богатым».
Пишет Данкерт, заметим, с чужих слов, приводя «мнения многих» неизвестных. Или вот еще привет из 1780-х от английского эсквайра Эндрю Суинтона: «Каждый третий встречный пьян. Напившись, они не перестают лобызаться. Женщины подчас тоже совершают возлияния во славу Бахуса!»
Удивляли европейских гостей в России и банные традиции, кои они причисляют к сущему бесстыдству. Некий представитель польско-литовского посольства в Москве посвятил банной теме в 1678 году многостраничный доклад. «В Москве я видел две бани — одну отдельную на реке Москве, другую в Белом городе, на реке Неглинной, — докладывает он в донесении. — Ради любопытства некоторые из нас захотели посмотреть на нее и по принятому у нас обыкновению пришли покрытыми. Как завидели московитяне нас покрытыми, сами они безо всякого стыда были голы совершенно, и мужчины, и женщины, так и разразились хохотом. Прислуги нет, банщика и цирульника тоже. Вместо того чтобы тереться, начали они хлестать себя прутьями, орать, окачиваться холодной водой из реки. Нам стало противно, мы и вышли».
А Сабатье де Кабр, французский агент при петербургском дворе, в своей записке от апреля 1772 года пошел еще дальше: «С точки зрения морали невозможно, чтобы русским удалось создать то, что принято называть нацией. У них мало истинного ума и еще меньше образования; разговаривать с ними непереносимо».
Между прочим,
те самые 1770-е вошли в историю нашего Отечества (да и Европы тоже) как золотая эпоха просвещенной императрицы Екатерины II. Учредившей, если уж говорить об образовании и культуре, две академии наук и первый репертуарный театр, давшей начало активной музейной деятельности и многому другому, чем и сегодня гордятся потомки. Но все это проходило мимо глаз и ушей европейских посланников.
«Какое дьявольское наваждение, что в этой России все совершено навыворот против других стран!» — восклицал в те же годы барон Мельхиор Гримм, франкоязычный журналист немецкого происхождения.
К чему все эти цитаты сегодня? Да хотя бы к тому, чтобы понимать: их взгляды на Россию не сегодня родились. Ну не нравимся мы им — и очень давно. А уж сегодня и говорить нечего.